98. Азадовский Оксману

<Ленинград. 9 ноября 1952>1

Юлиан Григорьевич, дорогой! Ну как Вам не стыдно — ведь я же назвал свои странички из «Бестужевых» исключительно для того, чтобы напомнить Вам (если Вы почему-либо запамятовали сами) дополнительную иллюстрацию для доказательства Вашей мысли, как пример долговечия легенды о револю­ционности или радикализме Баратынского. Только и всего!

Вы же решили, очевидно, что я советую Вам «познакомиться с петухом»2 — да еще вдобавок выдвигаю в качестве такового собственную кандидатуру.

Ах, Юлиан Григорьевич, Юлиан Григорьевич!!

Ну, бросим это. Но все же два слова хочу сказать и в свое оправдание: почему этот комментарий у меня не развит и скомкан. Я долго не мог решить, принадлежит этот рассказ Елене Бестужевой ли нет (в изд<ание> 1931 г. он не включен). Сначала решил отрицательно, но, одумавшись и пораздумавши, счел необходимым включить и эти строки, сделав это уже во второй корректуре. Хорошо, что тогда еще не было нынешних правил.

В текст заметку эту легко было вставить, выбросив кое-что соответствен­ным образом. А вот с примечаниями, как Вы сами понимаете, было очень сложно: нужно было во что бы то ни стало обойтись без переверстки, что мне и удалось сделать, пожертвовав очень многими существенными деталями.

А вот теперь я сам хочу вломиться в амбицию: скажите, пожалуйста, почему это Вы так низко расцениваете мои рецензионные способности и думаете, что мне не преодолеть хитроумной халтуры Штрайха? Впрочем, может быть, Вы и правы, но попытаться надо. Трудно сделать это в пределах, к<ото>рые отводят­ся в журнале для таких рецензий. Не знаю, найду ли и соответственный тон. Вот уже несколько дней бьюсь над этим и никак не смогу попасть в ритм.

Этой рецензией, вероятно, надолго окончится мой новый роман с декаб­ристами. И очень, очень скорблю об этом. Я сейчас так прочно вошел в эту тему, так вжился в этот мир, что мне ни о чем другом и думать не хочется. Но... плацдарм-то узок; вернее, его почти что нет. Если же заменить слово «плац­дарм» — более честным выражением «рынок», то все станет Вам сразу ясным

285


до конца. Максимум, на что еще можно рассчитывать: на какую-нибудь жур­нальную статью максимум в 3/4 листа. Да и то — сомнительно. А у меня бро­дят иные замыслы, «во мне кипят еще желанья нетерпеливою мечтой...»3.

Вообще, не знаю, за что приниматься. Заказов нет. Договоров нет. Бли­жайшее будущее представляется мне в очертаниях мрачных и тревожно-неяс­ных. А домашние прорехи обозначиваются очень наглядно и решительно.

Вы спрашиваете о стихах Раевского. Они вышли в «Малой серии». В про­дажу еще не поступали. Тексты фактически сделаны Ир<иной> Ник<ола-евн>ой4. А сам он пишет сейчас книгу (!) об А<лександ>ре Бестужеве как писателе5. Одна главка ее опубликована в «На рубеже» (Петрозаводский жур­нальчик). То, что написано там, — небогато!6

Очень прошу разъяснить мне мое недоумение. Ведь до сих пор считалось общепринятым, что в Каменке «разыгрывали» Александра Раевского7. Ольга Форш в своем романе (если это можно назвать романом)8 изображает в качес­тве разыгрываемого персонажа старика Раевского9. И то же самое в статье

Нечкиной («Лит<ературное> Насл<едство>», т. 58)10.

Какие основания для пересмотра вопроса, хотя я не могу вспомнить и доводов за обоснование прежней приуроченности.

Каково Ваше суждение?

Иос<ифу> Моисеевичу Вашу записочку11 передал. Чтобы не откладывать дела в долгий ящик — когда-то он соберется написать — сделал у него под его руководством соответственные выписки.

Иос<иф> Моисеевич говорит, что никаких скверных дел и поступков за Херилом он не знает, кроме того лишь, что тот был скверный поэт, но получал за свои стихи огромный гонорар: за каждый стих по золотому12.

Ленинград лишается скоро крупной научной силы. Никита Пруцков13, как говорят, скоро покидает сей град, ибо перебирается в Москвы, где — как говорят — должен занять пост директора Лит<ературного> Музея, вместо Бориса Павловича14. Но в Москве я ничего не слышал об уходе Бор<иса> Пав<ло-ви>ча. А наш Борис Павлович, Ваш бывший ученик15, назначен директором Ин<ститу>та Театра и Музыки.

Рецензия И. В. Пороха16 вызвала необычайный шум. В. Н. Орлов объявил газават Бельчикову, Пороху и Вам. Почему-то он присоединил и... меня сюда, считая чуть ли не главным виновником (?!!)17. Моя вина, видимо, в том, что я опубликовал ту рукопись, которую он держал в руках и отставил, ничего не поняв в ней18. А то, что он держал ее в руках, явствует из списка лиц, пользо­вавшихся данным делом, который, как всегда, имеется при соотв<етственной> рукописи. До него эту рукопись держали в руках еще двое. Забыл кто. Но, конечно, не стоило Игорю Вас<ильеви>чу так подробно писать об этом — достаточно было констатировать. К тому же редактор антологии не обязан во всех случаях обращаться к рукописным первоисточникам. Это же не академи­ческое издание. Жаль, что И<горь> В<асильевич> не отметил взамен круп­нейших ляпсусов Орлова и текстологических, и комментаторских. Очевидно, придется как-нибудь заняться мне этим19.

Жму руку. Сердечный привет Антонине Петровне.

Весь Ваш

М.

286


1  Датируется по почт. штемпелю.

2  Обыгрываются слова из басни Крылова «Осел и соловей»: «А жаль, что незна­ком / Ты с нашим петухом: / Еще б ты боле навострился, / Когда бы у него немножко поучился».

3  Перифраз пушкинских строк из послания к Чаадаеву (1818): «Но в нас горит еще желанье, / Под гнетом власти роковой / Нетерпеливою душой / Отчизны внемлем призыванье».

4  См. примеч. 3 к письму 89.

5  Отдельной кн. об А. Бестужеве у В. Г. Базанова не было, но в его «Очерках декабристской лит-ры» (M., 1953) творчеству Бестужева-Марлинского посвя­щен самостоятельный раздел. См. также: Базанов В. Г. Карелия в рус. лит-ре и фольклористике. Петрозаводск, 1955. С. 98—100.

6  См.: Базанов В. Г. Архангельская повесть А. Бестужева // На рубеже. 1952. № 5. С. 65-70.

7  В «Записках» Якушкина говорится о «заседании» Тайного общества, разыг­ранном в Каменке осенью 1820 г. с целью рассеять подозрения находившего­ся там же Раевского (какого именно — в «Записках» не уточняется). Азадовс­кий предполагал, что имеется в виду Александр Николаевич Раевский (1795—1868) — отставной полковник, участник Отечественной войны; сын Н. Н. Раевского (см. ниже примеч. 9). Мнение Оксмана см. в письме 103.

8  Имеется в виду кн. О. Форш «Первенцы свободы» (1950) — повесть о декаб­ристах, выдержанная в жанре исторической хроники. Ср. отзыв Оксмана об исторических романах О. Форш (письмо 119).

9  «Старик Раевский», т. е. Николай Николаевич Раевский (1771—1829) — гене­рал от кавалерии, член Гос. совета; участник Отечественной войны. Отец А. Н. Раевского. См. также примеч. 6 и 7 к письму 105.

10 Нечкина М. Новое о Пушкине и декабристах // ЛН. Т. 58. С. 155—166. Участ­ником инсценировки в Каменке назван у Нечкиной H. H. Раевский. Реплику Оксмана по этому поводу см. в письме 105.

11 «Записочка» к И. М. Тронскому (с датой «23/Х») была, по всей видимости, приложена к предыдущему письму от 23 октября (и сохранилась среди писем Оксмана к Азадовскому). Приводим ее полный текст:

«Дорогой Иосиф Моисеевич,

к вам большая просьба — прошу дать мне справку о Хериле, который, не­смотря на все свое ничтожество, ходил в друзьях у Александра Македонского. Я имею в виду стих декабриста В. Ф. Раевского, негодующего на то, что «гордый Александр Херила другом звал». В антологии фон-Мейлаха «Поэзия декабристов» 1950 г. интересующий меня стих объяснен след<ующим> обра­зом: «Херил — малоизвестный греческий трагик VIV в. до н<ашей> эры, соперник Эсхила» (стр. 821). Не надо быть лауреатом, чтобы знать время царствования Александра, но надо даже не читать того, что печатаешь от своего имени, чтобы не заметить такой чепухи. Под рукой у меня нет спра­вочников, а в вашей «Ист<ории> антич<ной> литературы» Херил отсутству­ет. Собственно говоря, мне нужно уточнить, в чем именно заключалась гнус­ность Херила. Вероятно, Раевский имел в виду какой-ниб<удь> широко из­вестный анекдот о пороках поэта, а не творения Херила.

Справочку прошу передать Марку Конст<антиновичу> или Соломону Аб­рамовичу для транспортировки в Саратов. От М<арка> К<онстантиновича> узнаете и последние новости обо мне. Марии Лазаревне целую ручки.

Ваш Ю. Оксман». (РГБ. Ф. 542. Карт. 68. Ед. хр. 2. Л. 38-38 об.)

287


«Стих декабриста Раевского», упомянутый Оксманом, — сатира «Смеюсь и плачу (Подражание Вольтеру)», написанная между 1818 и 1822 гг.

12 Херил, о котором упоминается в стихотворении В. Ф. Раевского, — греческий поэт IV в. до н. э., который незаслуженно пользовался милостями при дворе Александра Македонского (см. примеч. 8 к письму 100).

13 Никита Иванович Пруцков (1910—1977) — литературовед. Автор работ о рус. писателях середины и второй половины XIX в. (Гоголь, Белинский, Герцен, Г. И. Успенский и др.). Особое внимание уделял связям рус. лит-ры с рев. движением и идеями социализма. Изучал также современную эстетику и тео­рию соц. реализма. Доктор филологич. наук. Научный сотрудник ПД, где возглавлял с 1966 г. Сектор новой рус. лит-ры.

Перемещение Пруцкова в Москву, о чем сообщает Азадовский, не состо­ялось. Ср. письмо 110.

14 Имеется в виду Б. П. Козьмин.

15 Имеется в виду Б. П. Городецкий, возглавлявший в 1952—1955 гг. Ленинград­ский научно-исследовательский ин-т театра и музыки (ныне — Рос. ин-т истории искусств).

16 Имеется в виду рец. И. В. Пороха на антологию В. Н. Орлова «Декабристы...» (СК. 1952. №8. С. 97-101).

17 В рецензии И. В. Пороха, при внимательном чтении, можно действительно угадать постороннее влияние и прежде всего, конечно, «руку Оксмана». Озна­комившись с этой рецензией, С. А. Рейсер писал Юлиану Григорьевичу 16 сентября 1952 г.: «На днях прочитал рецензию Пороха о декабристах Орлова. Ряд рецензий Пороха казался мне умными и тонкими, а эта совсем не понрави­лась. Рецензия написана недоброжелательным тоном (для рецензента это недо­пустимо), скользит по отдельным ошибкам, не оценивая целого, вовсе не каса­ется самого слабого в книге — вступительной статьи и т. д. и т: д. И, наконец, я не знаю, Юлиан Григорьевич, надо ли Вам наживать личного врага. Не сомне­ваясь (или почти не сомневаясь) в реальности существования рецензента, дол­жен сказать, что некоторые замечания таковы, что могут восходить только к Нечкиной, Азадовскому или Оксману. Полагаю, что Орлов без труда устано­вит, к кому из трех он должен воспылать гневом. Вы знаете, что человек он не слишком крупный и может затаить злобу. Особенно же обидно то, что книгу можно было раскритиковать гораздо убийственнее. А так создается впечатле­ние несправедливых придирок» (РГАЛИ. Ф. 2835. Оп. 1. Ед. хр. 95. Л. 17).

18 Имеется в виду повесть Н. А. Бестужева «Шлиссельбургская станция» (см. об этом примеч. 3 к письму 72 и примеч. 8 к письму 73).

19 Заняться рецензированием «Декабристов...» Азадовскому не пришлось.