121. Оксман Азадовскому

<Саратов> 19 сентября <1953>

Дорогой Марк Константинович,

никак не могу прийти в себя после возвращения в Саратов. На даче отдохнул великолепно, рассчитывал возвратиться к работе, подумывал и в Москве что-нибудь взять дополнительно к Саратову, но все эти планы полетели к черту. Мне сначала казалось, что жить мне мешают здешний зной и суховеи, но уже давно установились чудесные осенние дни, а я по-прежнему нахожусь в ка-

340


ком-то «прединфарктном состоянии» (пользуюсь терминологией Д. Д. Бла­гого), т. е. больше лежу, чем сижу, к работе отношусь с отвращением, ко всему прочему с раздражением, утратил вкус к жизни настолько, что даже газет не читаю. По необходимости правлю только гранки — сейчас идет пер­вый том «Л ит<ературного> Насл<едства>» (а вы-то всё жаловались на про­медление!) и очередной том наших «Ученых Записок»1 (моего в этом томе очень мало2, но зато подшефных мне дам и девиц — очень много). В томе интереснейшая работа Т. М. Акимовой «Пушкин и народная лирич<еская> песня», глава из диссертации Л. М. Долотовой3 о молодом Тургеневе, сводка В. А. Парсиевой4 «Гоголь и декабристы», статья Р. А. Резник5 «Белинский о Бальзаке» (очень свежо!) и еще кое-какие заметки.

Лекции пришлось начать, но в этом полугодии я их свел до минимума — пока читаю только с/курс «Белинский и его время» (раз в неделю).

Очень вы тронули меня своим откликом на рецензию в «Сов<етской> Кни­ге». Вы, конечно, сильно преувеличиваете достоинства моей работы о «Письме Бел<инского> к Гоголю», но даю вам слово, что если мне придется дожить до переиздания ее, то доскажу все то, что угадывается и предощущается за эзоповскими формами моих тезисов и иллюстраций к ним. Но дело не только в эзо­повском языке, а и в невозможности в условиях 1948—1950 г., когда писалась и корректировалась эта работа, додумать до конца то, что вытекает из собранных

мною материалов. Но сколько сил, крови, нервных потрясений стоил мне этот

сборник! Из-за него я чуть было не очутился на улице весною прошлого года, из-за него три года терплю всякие ущемления в ректорате, из-за него, наконец, сильно расстроил отношения и с Ильей, кот<оры>й до сих пор простить мне не может, что я напечатал свою работу не только в «Л<итературном> Н<аследст-ве>» (анонимно), но и в Саратове (с открытым забралом).

Я решительно не согласен с вашей оценкой выпадов против вас в статье Леонтьева в «Нов<ом> Мире». Никто этих выпадов не заметил, ибо они на­правлены против всех советских фольклористов и ответственность вы несете в данном случае отнюдь не персональную. А рецензия в «Совет<ской> этнографии» читается и перечитывается как последнее слово крупнейшего советского

фольклориста по важнейшим спец<иальным> вопросам его компетенции. И сразу всем становится ясно, кто здесь подлинный авторитет, а кто робкие

ученицы6, твердящие зады, кто имеет право на голос, а кто лжет за двух и даже

за целый сектор. И это не только мое личное мнение, а результат обобщения суждений А. П. Скафтымова, Т. М. Акимовой, Е. И. Покусаева, всей нашей ученой молодежи. И не думайте о продаже фольклорного раздела вашей биб­лиотеки, — он еще вам очень сгодится самому.

Все, что вы думаете о выборах в Академию, — святая истина! Конечно, пройдут еще два-три года, — и мы будем считать, что Д. Д. Благой — ученый огромных масштабов, а лучше Ковалева и Бушмина7 чл<енов>-кор<респон-дентов> не найти. Все-таки не хочется верить, что мумифицированный Пик-санов будет внесен в Пантеон на 76 году своей бесславной жизни!8 И как все это ловко делается! Никому до него нет дела, но нужно провести члена-кор-респ<ондента>, а потому вынимают из нафталина полутруп и пытаются его выдать за священные останки, при коих будет нести церковную службу член-корреспондент «имярек». А наш Сарат<6вский> унив<ерситет> отличился: вчера экспромтом выставил кандидатуру А. П. Скафтымова в члены-кор<рес-


пондент>ы9, несмотря на все его протесты. Если б уж всерьез заняться этой кандидатурой, то надо было бы предварительно столковаться с Отделением, с Ленин<градским> унив<ерситето>м, персонально кое с кем! Как досадно, что Мих<аил> Пав<лович> несколько уронил свой авторитет в послед<ние> ме­сяцы (сужу об этом с чужих слов, но еще недавно дружественных ему). Обяза­тельно надо мне с ним повидаться — в письме трудно об этом говорить! Сер­дечный привет Лидии Владимировне и вам от нас обоих.

Ваш Ю. Оксман

До сих пор не сдал Илье писем Раевского — никак не могу закончить пред­исловия (обзор старых публикаций, куда вложил кой-какие и новые мысли)10.

1  Имеется в виду т. XXXIII Уч. зап. Саратовского ун-та (1953).

2  В XXIII томе Уч. зап. СГУ Оксман опубликовал ряд мелких материалов, под общим названием «Новые тексты Рылеева» (С. 133—147): 1. К истории перво­го легального издания «Соч. и писем К. Ф. Рылеева»; 2. Неизвестные строфы думы «Ольга при могиле Игоря»; 3. Дополнения и поправки к тексту поэмы «Войнаровский»; 4. Неизвестные строфы о Мазепе и Кочубее в первой редак­ции «Войнаровского».

3  Ошибки в инициалах А. М. Долотовой здесь нет: в кругу друзей и коллег ее называли Лирой.

4  Вера Александровна Парсиева, в замужестве Смирнова — литературовед. До­цент Саратовского ун-та.

5  Раиса Азарьевна Резник (1915—1990) — литературовед, специалист по исто­рии франц. лит-ры, автор работ о творчестве Бальзака. Доцент кафедры зару­бежных лит-р и классической филологии Саратовского ун-та.

6  Пушкинская реминисценция («Евгений Онегин», 3, XXXI).

7  Алексей Сергеевич Бушмин (1910-1983) - литературовед. Автор работ о сати­ре Салтыкова-Щедрина, творчестве Фадеева, методологии лит. науки и др. Профессор кафедры истории рус. лит-ры ЛГУ. В 19551965 гг. и в 1977—1983 гг— директор ПД, где руководил также Сектором сов. лит-ры (1950—1952) и Секто­ром теоретических исследований (1969—1981). Под его руководством готови­лись и были изданы сб. «Наследие Ленина и наука о лит-ре» (1969), «О прогрес­се в лит-ре» (1979) и т. п. Чл.-корр. (1960); академик (1979).

8  Н. К. Пиксанов не был избран действительным членом АН СССР.

9  А. П. Скафтымов на выборах в АН СССР не прошел.

10 См. примеч. 14 к письму 97.