129. Оксман — Азадовскому
<Подрезково> 7 августа
<1954>
Дорогой Марк
Константинович,
отправив письмо
Костику1, я к вечеру возвратился в
Подрезково (у нас своего отделения нет, почту приносят из Сходни), где застал
ваше письмецо. Не ответил на него сразу, ожидая более подходящего настроения
для письма, но это
«настроение» так и не пришло. Приходится писать без соответствующей эмоциональной
подготовки.
Начну с
того, что вы сильно ошибаетесь, думая, что в ближайшее время я могу оставить
Саратов. Для этого, во-первых, у меня нет денег, которые обеспечили бы
независимость мою в Москве и оплату двух-трех комнат в городе или дома
загородного на то время, которое понадобится в ожидании квартиры (т. е. на срок
не менее двух лет); во-вторых, мне еще нет 60 лет, которые обеспечили бы мне
оформление профессорской пенсии (хочу это сделать до переезда с тем, чтобы в
любой момент можно было бы «вернуться на пенсию», если что-ниб<удь>
мне не понравится).
Конечно, если бы я
захотел пойти на администр<ативную> работу
(заведывание сектором), то и ко мне начальство было бы внимательнее, но
никакой ни организационной, ни административной работы я не возьму (просто
потому, что такая работа меня угробит в кратчайший срок, да и уверенности в
том, что в новейших условиях я
справлюсь с большой работой, у меня нет). Итак, перейти в Москву я могу
только на более или менее тихую работу, на выигрышную, с тем, чтобы за моей
спиной сидело не менее 3-4-х дармоедов с чинами и орденами, числящимися «по Академии Наук», но «потребных на важнейшее».
Но все-таки это лучше, чем целый сектор с планами, с гос<ударственным>
бюджетом, с ответственными изданиями и т. п. С весны я начну готовиться к
переезду всерьез, а пока все останется по-старому. Ничего не понимаю в том,
что делается около академического Белинского. Меня послушали, умилились,
поблагодарили, но кроме выделения в особый раздел «иных редакций и вариантов»,
никаких оргвыводов из моей критики не сделано. Предлог — все тома, кроме писем,
уже прошли все инстанции и деньги на редактуру и
рецензирование израсходованы полностью! Бельчикова не видел, но получил от него
на днях письмо, в кот<оро>м он пишет о
необходимости «поговорить» о Белинском и о невозможности осуществить это
желание из-за того, что у него «открылась рана» и он не может передвигаться ни
в поезде, ни в машине. Но и к себе пока что не приглашает (он где-то под
Москвою у родных).
Я чувствую себя
более или менее хорошо и летом доволен. Но работать еще никак не могу начать —
физическое отвращение к умственному труду, не говоря уже о литературном!
Но работать необходимо, а потому почитываю Рылеева для нового однотомника2 Второй
том декабристов в Л<итературном> Н<аследстве>3
все еще без всякого движения, зато герцен<овский> второй том сверстан4.
Пишите и не забывайте. Сердечный привет Лидии Владимировне и вам от нас обоих.
Получил сигнальный
экз<емпля>р Сарат<овских> Учен<ых>
Записок5. Скоро вам это пришлю.
Вы спрашиваете
о литературных новостях. Их нет, так как уже давно наступил в Союзе писателей
мертвый сезон («Сурковая масса»6). Но в начале июля я провел вечер у
Федина, раза два был в Переделкине у Кавериных и у Чуковских. В «Новом мире»
(«Отречемся от «Нового мира!») остается Дементьев, кот<ор>ый, наконец,
поднял веки7 и отмежевался от Твардовского.
Главным редактором намечался Друзин8, но я, кажется, уже писал вам
обо всем этом9. В четверг жду Сергиевского,
м<ожет> б<ыть>, и узнаю о том, что делается
в «нашем» Отделении. Впрочем, заранее можно сказать, что ничего инте-
362
ресного. В Гослитиздате печатается
монография (около 40 листов!) Н. Л. Степанова о Гоголе10 (четыре
раза за три года ее ему возвращали и три раза за четыре года он ее забирал сам,
переделывал в корне, но не по существу, а по разным сторонним соображениям, то приспособляя ее к Ермиловским установкам, то, наоборот,
отдаляя от них; то согласовывая с тезисами Храпченко, то перемонтируя все в
духе Онуфриева. Сами представляете, что получилось. Да и сам автор скромно удостоверяет, что он ничего в своей книге не
понимает, но не мог никак отказаться от гонорара в 100 тысяч рублей. Каждому,
как говорится, свое... Был у Эльсберга, смотрел второй
том академич<еского> Герцена". А первый
том даже прочел (верстку) у Макашина12. Не всё мне в этом издании по
сердцу, но все-таки это настоящая большая работа, кот<ор>ая кладет
начало акад<емической> работе над молодым
Герценом и его эпохой.
По всему
вижу, что вы в рабочем настроении. А если так, то вам не о чем и беспокоиться,
работа будет, «честное слово»! Особенно если досижу в Москве до начала
сезона, т. е. до 15 сент<ября>. Только не
нервничайте, это самое важное, — уж поверьте мне!
Напишите, что с Томашевским, очень боюсь
за него — он, ведь, кряж, а потому всякое заболевание для него опасно, ибо нет привычки болеть!
1 В этом письме (часть его явно
предназначалась для М. К. Азадовского) Оксман между прочим писал (31 июля
2 Имеется в виду том К. Ф.
Рылеева, выпущенный московским Гослитиздатом в
3 См. примеч. 4 к письму 128.
4 Имеется в виду 62-й т. ЛH («Герцен и Огарев»).
5 См. примеч. 7 к письму 124.
6 Имеется в виду поэт А. А.
Сурков (1899-1983), который в 1953—1959 гг. был первым секретарем правления
Союза писателей СССР.
7 Гоголевская
реминисценция из повести «Вий» (1834).
8 Валерий Павлович Друзин (1903—1980) — критик, литературовед (писал о
Г. И. Успенском, Некрасове и др.). Один из лит. «функционеров» 1940-х —
363
1950-х гг.: главный редактор «Звезды»;
член редколлегии и в 1954—1955 гг. — главный редактор БП; в 1956—1957 гг. —
один из руководителей ЛГ и т. д.
9 Летом
В
письме к М. А. Сергееву 18 августа
10 См.: Степанов И. Л. Н. В. Гоголь.
Творческий путь. М., 1955 (2-е изд. — 1959).
11 Второй
том «академического» Герцена (т. е. Поли. собр. соч. и писем А. И. Герцена в 30т.) содержал статьи и
фельетоны 1841—1845 гг. и дневник 1842—1845 гг. Издан в Москве в
12 А.
С. Макашин был редактором первого тома Поли. собр. соч. и писем Герцена (1954).